Алексей Быков - Тень [СИ]
– Чёрт, – подумала Тэра, – и это компьютер?
Ковыряясь в очередном динозавре, болтала с Z, приглядываясь. Выдаст себя чем? Нет? Может и не компьютер это? Может директор развлекается? Но полупрозрачная с обычной непринужденностью блистала несокрушимой логикой, трескотней и ляпами вроде: почему Клотар говорит, что нужно жалеть его, а не окно, если разбилось его окно? Ведь испортилось окно, а не он? Что-то там пела про непонятный тест Тьюринга. Как Клотар измывается, натаскивая обучающими программами. Как сложно следить за всеми этими датчиками одновременно. У Тэры даже голова начала гудеть от изобилия информации. Нет, решила она, ну не может человек столько глупости в свою голову затолкать. Оторвалась от твердой как задубевшая замша кожи ящера. Поинтересовалась:
– Z?
– Ага? – Блондинка сидела на столе и болтала ногами, нисколько не смущаясь острых инструментов под собой.
– Ты мне кого-то напоминаешь.
– Да-а? – смущенно хихикнула. – Правда-правда похожа?
– Вот только не помню кого.
Z хихикнула и поблекла. Рядом с ней вырос двойник. Похоже, стандартного потока энергии недостаточно для поддержания двух проекций, но Тэра оценила сходство:
– Один в один. Кто это?
Двойник исчез и Z весело сообщила:
– Директор Иствика, разумеется. Правда похожа? – и вдруг с гордостью добавила, – Меня еще на заре Крепости сделали. Тютелька-в-тютельку через пять лет после основания. Для всей корпорации.
"Ну и хвастушка"
– Так сколько тебе? Пять лет?
– Ой, – вздохнула блондинка, – вы люди такие невнимательные просто жуть, и чего стараюсь… Говорю же: Клотар сделал меня через пять лет после основании Крепости. Этой колонии. А не: мне пять лет. Фи! – наигранно резко вздернула носик к потолку и весело покосилась на Тэру. Полупрозрачные ноги замерли.
Тэра улыбнулась, пытаясь осторожно вставить пинцетом наместо крошечную шестеренку:
– Ну, прости, прости. А Колонии-то сколько лет?
– Двести двенадцать.
Пинцет дрогнул:
– Алё, а говоришь ещё, что мы не логичные.
– А что не так?
– Люди столько не живут.
– Да, умираете вы быстро.
– Сколько Торопыжке? Двадцать пять, тридцать? – вредная шестеренка всё никак не вставала.
– Ага. Биологический возраст – двадцать семь. Точно. День рождения через две недели.
"Надо же какие подробности"
– А Механик, значит, свой кабинет и библиотеку двадцать лет назад переделал?
– Ага. – Блондинка беззаботно качала полупрозрачными ножками, утапливая туфли в боковине стола. Казалось, она не видит нестыковок.
– И Клотар спорил с ним о системах безопасности в семь лет?
– Неа. В тридцать два.
Тэра опять покосилась на странную блондинку. Та, как будто извиняясь, развела руками:
– Ну, он меня в сорок семь лет программировал. Сестренку за прообраз взял… Чего?
– Издеваешься?
– Честно причестно.
Тэра хихикнула:
– Z, получается, он у тебя с годами всё моложе.
– И?
– Где логика?
Z замолчала. Полупрозрачные губки надулись. Даже руки скрестила на груди.
– Ну, прости, прости, логичная ты моя.
– Клотар говорит, что он ещё не может научить меня врать.
– Да, пока не получается.
– Но я же не вру. А мне не верят.
– Заметно. – Тэра с усилием вставила шестеренку на место. Выдохнула:
– Ну, а что с твоим прототипом.
Z заёрзала, неумело пытаясь изобразить рвущую бурю эмоций.
– Ну же, логичная ты моя?
– А… у нас не принято хоронить. Так что… Ни одной могилки нет, вот. Весь пепел развеивают.
– То есть она умерла?
– Ага. Последний раз кремировали и пепел развеяли. Я даже слезу выдавила, когда серые крупинки ветерок подхватил.
– Z, – не выдержала Тэра, – ну хватит, врушка.
Блондинка улыбнулась.
– Прав Клотар: и ты не веришь.
– Так она жива или нет?
– Это философский вопрос.
Тэра возвела очи-горе. Нет, похоже, сегодня ответа не будет. Z выбрала её жертвой для тренировки. Или это уже параноя?… В унисон с мыслями прорезалось ворчание горбуна-гнома. И Механик с Ардлинфельдом несут ахинею.
Вечером как обычно заглянул Торопыжка. Увел на семнадцатый уровень. Опять одарив загадочным:
– Тэ, ты не поверишь, там такое…
– Какое?
Но Торопыжка только ухмылялся.
Там выложенные тёсанным камнем мостовые под ногами перекидывались изогнутыми мостиками через сплетения водных каналов, виляли между домами с цветными ставнями, гуляющая толпа шумела под веселые мотивчики флейты. В тавернах, а Торопыжка назвал широко распахнутые ворота именно так, служанки в длиннополых нарядах, с рукавами-фонариками из цветных лент, в полумасках раскланивались с посетителями. Тэра засмотрелась на расписанную золотом, красными и черными узорами маску на официантке, о чем-то щебечущей у маленького фонтана с лысеющим мужчиной. Теребящей кулон в вырезе платья. Он что-то бурчал, она раскланивалась, кокетничая. Смеялась. Тэра даже замерла:
– Вот, чёрт… Что это, Торопыжка?
– А я знаю, лапа? Этого не было.
Прихватил Тэру за талию и увел в трактир. И была там паста. Тэра старательно запомнила название этих длинных, молочного цвета, червяков из теста с соусом. Даже не поинтересовалась, натуральные ли. Такая вкуснотища просто обязана быть натуральной. Только удивлялась про себя, почему о Крепости в паутине известно так мало. Если бы знать раньше… Потом гуляли, дожидаясь Эрвина. Торопыжка даже щелкнул по своему дракончику-клипсе, стребовал с Z сержанта и тот рассыпался в извинениях. Задерживается. Договорились встретиться на поверхности и, выйдя под проступающие на темнеющем небе звезды, Тэра потянулась. Как будто избавилась от гнетущего давления скалы, записок, Механика. Подошла к широкому стволу вяза. Настоящего вяза. Поднесла руку к шероховатой коре. Обернулась на сунувшего в карманы брюк руки Торопыжку:
– Можно?
Он пожал плечами. Ухмыльнулся:
– Почему нет?
Почему нет? Почему? Да на Карстаке растения редкость. Деревья… Деревья… Тэра и не помнила, сколько всего видела их за жизнь. Пять? Десять? Пятьдесят? А здесь их… их… Тэра не могла описать распирающее изнутри чувство. Коснулась прохладной коры. Не смогла не коснуться. Попыталась представить, как же это, жить в окружении деревьев? Торопыжка сказал, они называются лес. Там, за забором Крепости лес, она сама парила над ним на дротике, но…
Что-то взлетело по стволу. Обдало торопливо тихим "ф.ф.ф". Чиркнуло мехом и скрылось в кронах. Тэра пискнула, отдернула руку, а Торопыжка ткнул пальцем в ветки:
– Вон, вон туда смотри. Видишь? – Тэра проследила за пальцем. Пушистый рыжий зверек с белым пузиком ухватился за хвост и старательно вычищает мех. Коготки вцепились в ветку. – Это называется белка, Тэ. Даже на Земле они вымирающий вид. А здесь прижились.
– Лейтенант говорит, от них даже дроны не спасают. – послышался голос Эрвина за спиной. Тэра обернулась, а сержант продолжил. – Так что склады с провизией с поверхности убрали. – Пожал руку Торопыжке. Тэра с удовольствием подставила щечку, и опять поцелуй был чуть дольше. С внутренним трепетом ощутила, как мозолистая рука осторожно легла на талию. Не подала виду, но темнеющее небо выдало секрет – румянец на щеках под черными кудрями.
Эрвин провел компанию на западную башню. Уже знакомую. Тэра оперлась о парапет. Осторожно выглянула. Кудри затрепетали на ветру, рваные порывы доносят обрывки разговора, гудение лазера. Вниз, сколько хватает глаз скала. Скала, тонущая в густом тумане, а впереди играет остатками золотистой дорожки море. Спокойное, тихое, где-то там, внизу, облизывающее скалу. Камни. Почему не песчаный пляж? Тэра не знала. Ни разу не видела. Но там… Да откуда она знает, что там? Не выдержала, откинулась обратно в тихий шум лазера. Порывы ветра остались снаружи, и только сейчас поняла, что Эрвин все это время придерживает ее как котенка – за шкирку. Треплется с Клотаром, но не сводит глаз. Тэра, смущаясь, спросила:
– Что там?
– Где, красавица?
– Тэ-э. И кто туда только что смотрел?
– Там туман, не видно. Вода… Ммм… О… Океан, правильно? – До Ювенты, Тэра только слышала о таком, поэтому океан, произнесла с придыханием.
– Ну?
– А там где он, ну, с землей сходится?
– Ну?
– Что там? Песок, камни, деревья?
– Деревья не растут на линии прибоя, Тэ.
Эрвин кивнул:
– Там камни. Здоровые валуны. – махнул руками, показывая. Если верить размажу – кусищи там гранитные-необъятные. Тэра растеряно улыбнулась.
"Чё-ёрт"
Мужчины говорили, всматривались в умирающую золотистую дорожку. Тэра ласкала взглядом океан. Прислушивалась. Хихикала над простыми шутками Эрвина и всё думала: сколько же здесь воды. Рука в кармане теребила камушек, а изумрудные глаза не отрывались от уже почти чёрного горизонта. Здесь хорошо. И что этот Механик выдумывает. Ещё раз высунулась за парапет, камешек скользнул из руки, промелькнул в лучах окон проспектов и затерялся во тьме. Нет его. И больше в эту игру она не играет.
